Есть Большая история – о ней пишут в учебниках. Великие события, крупные деятели культуры, памятные даты и прочие перевороты составляют ее текст. Есть другая история – частная, личная, потаенная. Но именно она определяет судьбы, страсти и часто поступки известных людей в Большой истории, которые объясняют интриги и сюжеты исторических спектаклей на мировой сцене. Потому даже небольшой частный портрет, выставленный в музее на обозрение публики, может вызывать не просто интерес, а бурное обсуждение: на холсте Екатерина Долгорукая? Эта та, что могла бы при определенных обстоятельствах стать российской императрицей? Факт появления дамы без имени среди прочих «своих» портретов выставки: людей с именами – деятелей культуры и науки; или «идейных» полотен с героями – простыми гражданами-тружениками (крестьянами, купцами, студентами). Портрет так и остался единственным примером подобного изображения. Неподписанный лик публика выставки почему-то сразу «записала» в дорогие содержанки-куртизанки. Ее даже не захотели рассматривать как «светскую львицу» – новомодное в русской культуре явление. Что-то в этом образе настораживало. Он словно художественно отображал два классических литературных типа русской литературы второй половины XIX века. Кто? Настасья Филипповна Достоевского ( «Идиот») или Анна Каренина Толстого? Содержанка, осмелившаяся подняться духовно над своим положением падшей женщины, или аристократка, спустившаяся с высоты своего социального положения? Образ сродни обеим: в нем видна свобода, независимость, гордость женщины наступившего времени перемен и в то же время есть что-то удивительно простодушное, оставшееся в характере русской женщины прошлого. Современники неожиданно увидели в образе своеобразную вульгарность, то есть излишнюю чувственность, не вязавшуюся с представлениями о светской даме. Если согласиться с доводами Ирины Чижовой, то Крамской просто очень точно, на уровне творческого обобщения, уловил положение, в котором оказалась княгиня Екатерина Долгорукая, многолетняя содержанка императора Александра II, мать четверых его незаконнорожденных детей, так и не вступившая на трон в роли императрицы Екатерины III. Содержать любовницу в высшем свете столицы Российской империи XIX века считалось хорошим тоном. Но чаще всего это были красавицы балерины. Многие великие князья из династии Романовых, нисколько не считаясь с законными женами, на протяжении многих лет практически открыто имели вторую семью. У Великого князя Николая Николаевича (брата Александра) роль второй жены исполняла известная балерина Екатерина Числова. Родила князю четверых детей. Князь Константин Николаевич жил с балериной Анной Кузнецовой, родившей ему пятерыхдетей. Носить фамилию Романовых дети, по понятным причинам, не имели права. Однако заботливые отцы не оставили отпрысков без своего внимания. Все они получили дворянское достоинство: первая семья носила титул и фамилию Николаевы; вторая – Князевы. Примеры можно продолжать.
