Стихи и поэмы Цветаевой сложны. Их нельзя читать и почитывать между делом, бездумно скользя по строкам и страницам. Поэзия ее ждет вдумчивого, углубленного постижения, требует в конечном счете усилия мысли. Сама она так определила «сотворчество» писателя и читателя: «Что есть чтение, — как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, за пределом слов… Чтение — прежде всего — сотворчество… Устал от моей вещи, — значит, хорошо читал и — хорошее читал. Усталость читателя — усталость не опустошенная, а творческая». Цветаева отчетливо ощущала время, эпоху, в которую ей довелось жить. Поэтому так напряжены, так внутренне раскалены ее стихи. «Стихи — есть бытие» , — записала как-то Цветаева, и в этих словах ключ к ее поэзии. С присущей ей феноменальной афористичностью Марина Ивановна Цветаева так сформулировала определение поэта: «Равенство дара души и глагола — вот поэт». В ней самой счастливо сочетались эти два качества — дар души (о себе она сказала: «душа родилась крылатой») и дар слова. Я счастлива жить образцово и просто: Как солнце — как маятник — как календарь Быть светской пустынницей стройного роста, Премудрой — как всякая божия тварь. Знать: Дух — мой сподвижник, я Дух — мой вожатый! Входить без докладу, как луч и как взгляд. Жить так, как пишу: образцово и сжато, — Как Бог повелел и друзья не велят. Она прожила менее полувека, начала серьезно писать приблизительно в шестнадцать лет и за три десятилетия непрерывного, напряженнейшего тру-*да оставила такое литературное наследие, с которым по духовной напряженности и масштабу мало что может сравниться.
