Олеша чуть ли не ежедневно сочинял для четвертой сатирической страницы «Гудка» колючие стихотворные фельетоны с забавными рифмами, шутками, припевками, но подписывал их псевдонимом «Зубило» и под этим псевдонимом на всех железнодорожных магистралях страны очень скоро приобрел славу, не менее громкую, чем знаменитый поэт Демьян Бедный. Илья Ильф в ту пору с собственными материалами выступал редко. «12 стульев» и «Золотой теленок» даже не были задуманы. Да и с Евгением Петровым, своим будущим соавтором и другом, он тогда еще не был знаком. Работая в «Гудке» литературным правщиком, Ильф отбирал, редактировал и готовил для печати рабкоровские письма о бюрократах и расхитителях народного добра. Письма были составлены коряво и неумело. Видно, их авторы не так часто брались за перо. Но Ильф умел придать рабкоровским сигналам блестящую литературную форму. Как автор большой прозы, Олеша начал пробовать свои силы раньше Ильфа. В промежутках между двумя стихотворными фельетонами, обличавшими разгильдяйство на какой-нибудь железнодорожной станции, он сочинял «Трех Толстяков», тот самый роман-сказку, который вы все хорошо знаете. В крохотной пустой комнатенке, где почти не было мебели, а только пол да голые стены, Олеша писал свой роман. Писал, лежа на полу, используя для писания типографский рулон бумаги, правда несколько уже отощавший, но все же целый бочонок бумаги. Впоследствии Олеша с удовольствием вспоминал: «Бочонок накатывался на меня, я придерживал его рукой… Другой рукой писал. Это было весело, и тем, что мне было весело, я делился с веселым Ильфом». Длинные, как полотенце, шероховатые листы рулонной бумаги с черновыми вариантами «Трех Толстяков» сохранились до наших дней в архиве Ольги Густавовны Суок, вдовы писателя,— безмолвные свидетели той, уже далекой поры, когда молодой Олеша, полный энергии и сил, с подъемом сочинял свой первый роман. Все его веселило: и целый бочонок бумаги, который он собирался исписать до последнего клочка; и приключения сказочных героев, которых он так хорошо выдумал; и сказочная страна, в которой он их поселил. Даже узкие, крохотные клетушки, где жили Ильф и Олеша, и те казались Олеше веселыми и светлыми.
