На главной площади очередь установилась еще в пять часов, когда за выбеленными инеем полями пели далекие петухи и нигде не было огней. Тогда вокруг, среди разбитых зданий, клочьями висел туман, но теперь, в семь утра, рассвело, и он начал таять. Вдоль дороги по двое, по трое подстраивались к очереди еще люди, которых приманил в город праздник и базарный день. Мальчишка стоял сразу за двумя мужчинами, которые громко разговаривали между собой, и в чистом холодном воздухе звук голосов казался вдвое громче. Мальчишка притопывал на месте и дул на свои красные, в цыпках, руки, поглядывая то на грязную, из грубой мешковины, одежду соседей, то на длинный ряд мужчин и женщин впереди.- Слышь, парень, ты-то что здесь делаешь в такую рань? — сказал человек за его спиной.- Это мое место, я тут очередь занял,-ответил мальчик.- Бежал бы ты, мальчик, отсюда, уступил бы свое место тому, кто знает в этом толк! — Оставь в покое парня,-вмешался, резко обернувшись, один из мужчин, стоящих впереди.- Я же пошутил.-Задний положил руку на голову мальчишки. Мальчик угрюмо стряхнул ее. — Просто подумал, чудно это — ребенок, такая рань а он не спит.- Этот парень знает толк в искусстве, ясно? — сказал заступник, его фамилия была Григсби.- Тебя как звать-то, малец? — Том.- Наш Том, уж он плюнет что надо, в самую точку — верно. Том? — Точно! Смех покатился по шеренге людей. Впереди кто-то продавал горячий кофе в треснувших чашках. Поглядев туда, Том увидел маленький жаркий костер и бурлящее варево в ржавой кастрюле. Это был не настоящий кофе. Его заварили из каких-то ягод, собранных на лугах за городом, и продавали по пенни чашка, согреть желудок, но мало кто покупал, мало кому это было по карману.
