Лет сорок тому назад, в С.-Петербурге на Васильевском Острове, в Первойлинии, жил-был содержатель мужского пансиона, который еще до сих пор, вероятно, у многих остался в свежей памяти, хотя дом, где пансион тотпомещался, давно уже уступил место другому, нисколько не похожему напрежний. В то время Петербург наш уже славился в целой Европе своеюкрасотой, хотя и далеко еще не был таким, каков теперь. Тогда на проспектахВасильевского Острова не было веселых тенистых аллей: деревянные подмостки, часто из гнилых досок сколоченные, заступали место нынешних прекрасныхтротуаров. Исаакиевский мост, узкий в то время и неровный, совсем инойпредставлял вид, нежели как теперь; да и самая площадь Исаакиевская вовсе нетакова была. Тогда монумент Петра Великого от Исаакиевской площади отделенбыл канавою; Адмиралтейство не было обсажено деревьями, манежКонногвардейский не украшал площади прекрасным нынешним фасадом, — однимсловом, Петербург тогдашний не то был, что теперешний. Города перед людьмиимеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятсякрасивее… Впрочем, не о том теперь идет дело. В другой раз и при другомслучае я, может быть, поговорю с вами пространнее о переменах, происшедших вПетербурге в течение моего века, теперь же обратимся опять к пансиону, который лет сорок тому назад находился на Васильевском Острове, в Первойлинии.
