1 ленский 2 онегинВолна и камень. Стихи и проза. Пламень и лед. Радость и скука. Привязанность и свободолюбие. Счастье и хандра. В первой главе характерискика онегина, а ленского во второй. (если подойдет) онегин Острижен по последней моде, Как dandy лондонский одет — И наконец увидел свет. Он по-французски совершенноМог изъясняться и писал; Легко мазурку танцевалИ кланялся непринужденно; Чего ж вам больше? Свет решил, Что он умен и очень мил. Мы все учились понемногуЧему-нибудь и как-нибудь, Так воспитаньем, слава богу, У нас немудрено блеснуть. Онегин был по мненью многих (Судей решительных и строгих) Ученый малый, но педант: Имел он счастливый талантБез принужденья в разговореКоснуться до всего слегка, С ученым видом знатокаХранить молчанье в важном спореИ возбуждать улыбку дамОгнем нежданных эпиграмм. Латынь из моды вышла ныне: Так, если правду вам сказать, Он знал довольно по-латыне, Чтоб эпиграфы разбирать, Потолковать об Ювенале, В конце письма поставить vale, Да помнил, хоть не без греха, Из Энеиды два стиха. Он рыться не имел охотыВ хронологической пылиБытописания земли: Но дней минувших анекдотыОт Ромула до наших днейХранил он в памяти своей. Высокой страсти не имеяДля звуков жизни не щадить, Не мог он ямба от хорея, Как мы ни бились, отличить. Бранил Гомера, Феокрита; Зато читал Адама СмитаИ был глубокой эконом, То есть умел судить о том, Как государство богатеет, И чем живет, и почемуНе нужно золота ему, Когда простой продукт имеет. Отец понять его не могИ земли отдавал в залог. Всего, что знал еще Евгений, Пересказать мне недосуг; Но в чем он истинный был гений, Что знал он тверже всех наук, Что было для него измладаИ труд, и мука, и отрада, Что занимало целый деньЕго тоскующую лень, —Была наука страсти нежной… ленский (о нем со второй главы говорится) С душою прямо геттингенской, Красавец, в полном цвете лет, Поклонник Канта и поэт. Он из Германии туманнойПривез учености плоды: Вольнолюбивые мечты, Дух пылкий и довольно странный, Всегда восторженную речьИ кудри черные до плеч. От хладного разврата светаЕще увянуть не успев, Его душа была согретаПриветом друга, лаской дев; Он сердцем милый был невежда, Его лелеяла надежда, И мира новый блеск и шумЕще пленяли юный ум. Он забавлял мечтою сладкойСомненья сердца своего; Цель жизни нашей для негоБыла заманчивой загадкой, Над ней он голову ломалИ чудеса подозревал. Он верил, что душа роднаяСоединиться с ним должна, Что, безотрадно изнывая, Его вседневно ждет она; Он верил, что друзья готовыЗа честь его приять оковыИ что не дрогнет их рукаРазбить сосуд клеветника; Что есть избранные судьбами, Людей священные друзья; Что их бессмертная семьяНеотразимыми лучамиКогда-нибудь нас озаритИ мир блаженством одарит. Негодованье, сожаленье, Ко благу чистая любовьИ славы сладкое мученьеВ нем рано волновали кровь. Он с лирой странствовал на свете; Под небом Шиллера и ГетеИх поэтическим огнемДуша воспламенилась в нем; И муз возвышенных искусства, Счастливец, он не постыдил: Он в песнях гордо сохранилВсегда возвышенные чувства, Порывы девственной мечтыИ прелесть важной простоты. Он пел любовь, любви послушный, И песнь его была ясна, Как мысли девы простодушной, Как сон младенца, как лунаВ пустынях неба безмятежных, Богиня тайн и вздохов нежных. Он пел разлуку и печаль, И нечто, и туманну даль, И романтические розы; Он пел те дальные страны, Где долго в лоно тишиныЛились его живые слезы; Он пел поблеклый жизни цветБез малого в осьмнадцать лет. Богат, хорош собою, ЛенскийВезде был принят как жених; Таков обычай деревенский; Все дочек прочили своихЗа полурусского соседа;
