— Старость, старость, старость. Да-а-а. А ведь я еще все помню. Вы только не подумайте, мой Вася оченьхороший, просто сейчас у него сложная ситуация, да. Он ведь меня очень любит, мойВасятка. Я тода это поняла, когда нас отец бросил, мы тода еще такие маленькиебыли, только-только ходить научились, ага. Он тода все понял, я по глазам егоувидела, вот ей Богу вам, все понял. Он такой смышленый, мой Вася. Ох, сколько мыгорюшка с ним хлебнули. Мы ведь никого в том городе-то не знали, муж-то из другогогорода меня привез из детдома, детдомовка я была, ага. Я ж тода совсем ещедевченка была, ну вот так и вышло…. Вася мой, он ведь за меня горой! Что вы! Он жменя любит так…. А когда он подрос-то, ятода на заводе в две смены еще работала, трудные времена-то были, так он меня допоздна ждал и ребятам своим говорил, мол кто мамку мою обидит, я того, ага, необижайте мол. Мы ж в общежитии жили, народ-то знаете какой. И в институте, кодаучился, все меня Мамулькой называл. Придет бывалыча с занятий-то и кричит во всегорло: «Мамулька, дай-ка там чего поесть» . Это он громко так, что бы все знали, каклюбит меня, ага. И бизнесом, кода заниматься стал, все про меня помнил, ителевизир мне привез и машинку енту – стиральную, что б мамка не труждалась. Унего сейчас работы очень много, он же ентот – директор, вона скока народу на шееу него, а он один… . Одни заботы… Вот он скоро заберет меня, ага, поедем к нему в ентот, какего – контедж. — АлевтинаСеменовна, давайте ложитесь уже спать, тут вам не курорт, у нас режим, люди всестарые, отдыхать пора, ВЫ ЖЕ ТУТ НЕ ОДНИ.
