Какая тема этого текста? (1-ый абзац). (l) Помню те апрельские дни 1961 года. (2) Ошеломляющая радость, восторг … (3) Люди, высыпавшие на улицы Москвы, музыка, счастливые и растерянные лица… (4) Невероятно… немыслимо… не верится … (5) Человек в космосе! (6) Наш! (7) Майор Гагарин! (8) Ракета «Восток»! (9) Пилотируемый космический корабль! (10) Фантастика! (l1) Здорово! (12) Здорово! (13) 3 до-о-орово! (14) Ура-а-а! (2-ой абзац). (15) Столица, покинувшая школы и учреждения, цеха заводов и университетские аудитории, отменившая театральные спектакли и ки носеансы, буйствовала в пароксизме стихийных эмоций. (16) Может быть, впервые за все ее восемь веков, по-настоящему искренних и чис тых. (17) Даже радость школяра по поводу неожиданно отмененных уроков меркла по сравнению с этим праздником, ворвавшимся в мил лионы сердец. (3-ой абзац). (18) А потом, через несколько дней, он прилетел в Москву. (19) Прямой репортаж из «Внуково» . (20) Новенький телевизор «Старт», купленный словно специально для такого случая. (21) Тес ный кружок соседей у мерцающего черно-белыми картинками экра на. (22) Вот он идет по ковровой дорожке … (23) Улыбается … (24) «А ведь симпатичный парень! » — соглашаются соседи в один голос … (25) Вот развязался шнурок … (26) Все ахают и замирают — упадет, не упадет… (27) Вот он докладывает Первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву… (4-ий абзац). (28) Конечно, многого в одиннадцать лет не понять. (29) Но ведь уже прочитаны «Аэлита», и «Туманность Андромеды», и «Война ми ров», а потому эмоциональный шок от реального полета человека в космическое пространство осознаваем. (30) И память хранит даже не столько зрительные образы, сколько ощущения: радость, восторг, праздник. (5-ый абзац). (31) Сейчас уже привыкли. (32) Впрочем, привыкли давно, с тех пор как стали выветриваться из памяти имена космонавтов, а очередной полет на орбиту или на космическую станцию перестал быть информационным событием. (33) Да и немудрено — более 500 человек побывали там, если верить статистике. (34) Разве можно вспомнить всех! (35) Но первых помнят. (36) И погибших тоже помнят. (6-ый абзац). (37) Юрий Гагарин испытывал страх перед полетом, в кабине корабля, при возвращении на Землю? (38) Разумеется, тогда, в 1961-м, мне и в голову не могли прийти подобные вопросы. (39) Самым естественным образом для мальчишки, росшего в ССР, я считал, что Юрий Гагарин был счастлив и до, и во время, и после. (40) И, конечно же, горд. (41) Причем не как-нибудь по-особенному, а исключительно законной гордостью. (42) Что же, отрочество имеет свои привилегии, в том числе и возможность быть безнаказанно глупым. (7-ой абзац). (43) Теперь-то, с высоты прожитых лет, понимаю: ему было страшно. (44) Очень. (45) Ведь летел в непознанное, в черную дыру, и шансов пропасть у него было едва ли не больше, чем шансов вернуться. (46) Вряд ли это утешало или вселяло уверенность: «поддержка миллионов» , «вера в мощь советской науки» , «руководящая роль пар тии» … (47) Безусловно, были и поддержка, и вера в науку, и руково дство партии. (48) Но смерть, как и рождение, — акт интимный, со вершаемый в одиночестве, даже если вокруг стоят объятые горем родственники. (49) Решение рисковать жизнью с минимальными шан сами не умереть принимается человеком без оглядки на «поддержку миллионов» . (8-ой абзац). (50) Именно в принятии такого решения и заключается величие этого улыбчивого и теперь уже вечно молодого русского парня. (51) Он сделал шаг к гибели, открыв нам новую эпоху. (52) И мы теперь не брежно пропускаем информацию об очередном полете в космос, забыва ем имена других космонавтов, рассматривая все это как события рядо вые и обыденные. (53) Наверное, так и должно быть.
