Второй фактор — отсутствие позитивного опыта общественной деятельности. Это обстоятельство распадается на два: отсутствие опыта участия в мероприятиях, проводимых общественными и политическими организациями, и отсутствие опыта участия в каких-либо молодежных субкультурах и движениях. Численность готовых участвовать в общественной и политической активности — меньше четверти (22%), а реально участвовавших хоть в акциях протеста или в деятельности политических движений — считанные проценты. О положительных воспоминаниях и говорить нечего. Как сказал один из участников исследования о своем опыте: «там что-то плохое случилось, а мы поддерживали что-то очень хорошее» . Третий фактор — общая отстраненность от «общественно-активного» образа жизни как несерьезного, не соответствующего собственным взглядам, далекого от актуальных проблем жизни. Если речь заходила о субкультурных движениях, это воспринималось с некоторым пониманием и интересом, но при отчетливой оценке такого рода увлечений как «игры», которой можно увлекаться, пока нет более важных «жизненных» проблем. Если же обсуждались политические объединения, то они ассоциировались в основном с карьерой в сфере политики, что имеет очень ограниченное число поклонников, а НКО и общественные объединения рассматриваются как лежащие в стороне от задачи наращивания социального и профессионального статуса молодого человека. Четвертый фактор — локальность «своих» сообществ, тех, в которых человек стремится проводить свой досуг, реализовывать свои интересы. Локальность означает, что круг участников довольно четко очерчен, не ориентирован на кооптирование новых участников и «традиционен» по основаниям членства (друзья по школе, сокурсники, близкие коллеги). Это отчетливо показывает слабость инструментов социальной интеграции: за пределами такого круга друзей, коллег и родственников иных социализирующих механизмов не видно. Тем не менее, в исследовании принимали участие и общественно активные представители молодежи. Однако их опыт участия — в общественных организациях, профсоюзах, в благотворительных и добровольческих проектах — лишь оттеняет общую тенденцию: установки как на конструктивную, так и на протестную активность у молодых выражены крайне слабо, они демонстрируют принципиальную отчужденность от модели коллективного действия. Это связано с осознанием малозначимости соответствующих социальных институтов (как в случае с профсоюзами, играющими пассивную роль распределителя социальных благ) или их эфемерности (как в случае с политическими партиями и молодежными объединениями), а также с распространенными представлениями о неэффективности разного рода коллективных действий (акции протеста). И, похоже, что ныне вялотекущий экономический кризис лишь усиливает тенденцию к жесткому различению «первичных» и «вторичных» потребностей и ценностей, и общественная активность явно занимает подчиненные позиции. Помог ли завершающийся «Год молодежи» каким-то образом модифицировать ценностную ориентацию юных граждан страны – мы узнаем со временем. Пока же, прямо сейчас, подводить непосредственные его итоги преждевременно.
